Реквием по пилоту - Страница 44

Сочувственно склонив голову набок, советник ответил:

— Молодой человек, ваш случай, эта авария вызвала у нас живое участие, все мы очень рады, что вы остались живы, ваша профессия… вы понимаете. Я очень рад, что могу вас лично поздравить, но увы, увы. У фирмы в настоящий момент нет никаких возможностей хоть сколько-нибудь вам посодействовать.

И господин Реншоу грустно улыбнулся.

— У вас доброе сердце, — произнес Кромвель задумчиво. — Но хорошо ли вы подумали? Скоро полгода, как в Стимфале простаивают ваши экспериментальные модели. Нет ли возможности напомнить о них руководству компании и не поможет ли мой приход некоторому ускорению вашей карьеры?

Советник сразу перестал улыбаться:

— Молодой человек, я не знаю и не намерен…

— Придется, — сказал Кромвель чрезвычайно мягко. — Послушайте меня, Реншоу. Я знаю, что прошу невозможного, но постарайтесь напрячь мозги и не возмущаться, а уразуметь, что я говорю. Фирма платит вам шесть тысяч в месяц. Что бы вы сейчас ни натворили, вашей пенсии ничто не угрожает. У меня есть все шансы выиграть этап на той машине, о которой идет речь, и превратить ваши шесть тысяч в двенадцать. Сделайте хоть однажды решительный шаг. О вас напишут все газеты. Чего вам регулярно желают? Дерек, будь же мужчиной!

Бог весть что маршал имел в виду, но на Реншоу это явно произвело впечатление.

— Я… — каркнул он. — Я…

— Знаю, знаю. Вы это не решаете. Но слово замолвить вы можете, а только это от вас и требуется.

Реншоу запыхтел, как древняя паровая машина, потом вдруг заявил:

— Вы не понимаете, о чем просите. Машина несерийная и даже не внесена в каталог.

— Внесена, — возразил Кромвель. — В экспресс-каталог «Дассо». Этот год, С-270.

— Я имею в виду фарбороский каталог.

— Зачем? — спросил Кромвель. — Почему вы его имеете в виду? Где, в каких правилах записано, что машина должна обязательно числиться в фарбороском каталоге? Это традиция, не спорю. Но традиции иногда полезно менять.

— А коллегия? — уперся Реншоу.

— А заводские испытания? Машина прошла заводские испытания.

— Это к делу не относится, — заметил коммерческий советник. — Все равно у нее нет ни серии, ни номера… И если ваша осведомленность так велика, то вам должно быть известно, что машина не гоночная и вообще не спортивная.

— На это я вам отвечу вот что: у «Дассо» в этом году на стендах остались две заявленные модели и вместе с ними — изрядный кусок репутации. Господин Реншоу, вы не хотите его оттуда достать? У меня есть все основания для уверенности.

Советник снял очки и бережно притронулся к своей бородавке.

— Руководство выразило недоверие к С-270.

— Кто бы мог подумать, — огрызнулся Дж. Дж. — Я и предлагаю вам рискнуть.

— Я не уполномочен.

— Господин Реншоу, — Кромвель даже не зашипел, а засвистел, сцепив призрачные зубы, — я же сказал с самого начала: рассчитываю только на ваше сочувствие. Вы уполномочены взять телефонную трубку и сказать, что приходил пилот Терра-Эттин, производящий хорошее впечатление, и предложил то-то и то-то? Кстати, кому это вы будете говорить?

— Директору Бэклерхорсту.

Тем временем пилот Терра-Эттин сидел, чувствуя себя абсолютно не в своей тарелке: за все время разговора ему не пришлось сказать ни слова, а все реплики Реншоу адресовались к нему, несмотря на то что Кромвель, махнув рукой на условности, говорил на расстоянии полуметра от Эрлена.

— Я надеюсь, директор Бэклерхорст человек душевный, — выразил надежду Дж. Дж.

— Без сомнения, — уверил его Реншоу, нехотя сменив гнев на милость. — Я даже думаю, что ваша история заинтересует его, он любит… м-м-м… нечто подобное.

— Во всяком случае, был счастлив познакомиться, — заключил Кромвель поднимаясь, и поостывшие собеседники даже пожали друг другу руки.

Из представительства друзья вышли в молчании, прошли по улице, свернули под арку и оказались в краснокирпичном дворе со стрижеными кустиками и пирамидой расписанных под трафарет ящиков. Кромвель и Эрликон уселись на тронутое солнечным теплом дерево, помолчали еще немного, затем Дж. Дж. скомандовал:

— Закуриваем.

Эрлен достал пачку «Сансдейла» и зажег длинную коричневую сигарету.

— Не затягивайся, — сказал Дж. Дж., — успеется.

— Да я курил, — ответил парень.

С минуту Кромвель наслаждался эрленовскими ощущениями, потом заговорил:

— Да-с, лобызаний с порога не получилось. Бэклерхорст. Я когда-то был знаком с одним Бэклерхорстом — милый, интеллигентный человек, феодал, завоеватель… Кстати, превосходный фотограф.

— Как это — фотограф-завоеватель?

— Жизнь заставила, — туманно пояснил Кромвель. — Нет, все равно ничего не могу придумать.

Он поднялся и встал перед Эрликоном. Тот уже научился различать маршала в деталях в любое время суток и сейчас ясно видел его белую косматую гриву, сквозь которую проглядывала стена и свежестриженая зелень акации, морщинистую черепашью шею и глаза с сумасшедшинкой и вечным шальным издевательством.

— Мне не нравится, как вы одеты, юноша, — объявил Дж. Дж. — Ботинки, правда, ничего, брюки…

— Вельвет, — промолвил Эрлен с достоинством — ему неожиданно стало легче. — Сам красил.

— Против брюк тоже не возражаю. Но, во-первых, рубашка должна быть черной, а во-вторых, что это за синий баллон?

— Куртка как куртка. Все носят. Между прочим, мода.

— Ты не все. Ты — пилот. Пилот должен выглядеть соответственно. Что я подразумеваю под словом «соответственно»? Я подразумеваю старую летную куртку с потертыми сгибами и белыми швами и к ней — темную водолазку либо рубашку.